«Где вот сейчас все нормальные фильмы ужасов?» - рычит фронтмэн. – «Вспомните только, как смотрели в первый раз Evil Dead… Как всё было неожиданно, как это было здорово, типа «Какого чёрта тут происходит?» Всё было настолько невероятно неправдоподобно, что казалось самым что ни на есть реальным. Лишь несколько фильмов в последнее время таких сняли.» Певец написал свой собственный пугающий сценарий от Screamworks в таких бросающих в дрожь гимнах, как “Heartkiller,” “Dying Song,” “Acoustic Funeral” и “Scared To Death.” Песни исследуют все возможные стороны любви… пока всё это не начнёт стучать барабанными палками по голове. Не так давно Вало был вынужден перейти на трезвый образ жизни, что можно расценивать, как его новую страстную потребность в трудностях. Но вечно голодный культурный стервятник говорит SH, что он верит в то, что нашёл истинный источник вдохновения. «Когда смотришь американские фильмы ужасов, как правило ты знаешь, что случится, более или менее», - объясняет он. «Но вот французы делают всё правильно. Когда смотришь страшный французский фильм, никогда не знаешь, что и предположить. Как, например, это зачаровывающее начало Martyrs, до того момента, когда находят ту самую девочку в таинственной маске. У французов есть эта таинственность, и это как пинок под зад жанру ужасов в целом. И этот первобытный страх и шок – когда действительно ощущаешь тревогу при просмотре фильма – я нахожу это великолепным.»
SHOCKHOUND: Раз уж мы заговорили о жутких французских фильмах, что ты скажешь об их создателях: команде Гаспара Ноэ с его Irréversible и его жены Люсиль Хаджихалилович с её Innocence? VILLE VALO: О, я знаю! Всегда думал, что же сотворят их дети? А что ты думаешь о шведском Let The Right One In? Там создана особая атмосфера, это важно для меня, так как я вырос в очень похожих местах, примерно в те же времена, с людьми, которые носили одежду ранних 80-х, когда по-зимнему холодно и вокруг тёмные многоэтажки. Там было точно так же, как где я вырос, и потому действовало просто гипнотически – как будто смотрел в своё детство.
SH: С некотрых пор ты имеешь определённое влияние на готик-сцене, вполне есть возможность, что ты встречал каких-нибудь молодых вампирчиков нынешнего времени. VV: Уууу, я вообще не уверен, что они существуют. И это есть хорошо. Потому как моя насыщенная никотином кровь убила бы их в момент. Что самое смешное, вампиры как рок-н-ролл – они умирают каждые десять лет, а потом снова возрождаются, когда вампиры и рок-н-ролл уже совсем не в моде. Вспомните, как весь мир был очарован вампирами после выхода фильма Ф.Ф. Копполы «Дракула», а потом «Интервью с вампиром»? Сколько потом стало появляться всякого дерьма. А потом наступило затишье. И тут вдруг – «Сумерки», нечто совсем иное, но снова выходит куча вещей вампирской тематики. Я не знаю, что будет следующим. Оборотни, может? Франкештейн скоро снова выйдет на сцену... Не хватает только универсального монстра – порождения Чёрной Лагуны! Может, с ним надо будет сотрудничать в будущем.
SH: Ты ведь так же ненасытный читатель? Какие книги ты поглотил последними? VV: Проблема в том, что слишком много книг, которые бы я хотел прочитать. Но это одна из самых прекрасных проблем. Когда я работаю над альбомом, моё внимание становится немного более рассеянным, и потому я не могу нормально сконцентрироваться на чтении. Зато когда мы отправляемся в тур с группой — вот тут я снова берусь за книжки, потому что у меня куча времени в автобусе, которое надо убить. Сейчас у меня в начатом состоянии около 30 книжек, но я ни одной не дочитал до конца за последние полгода. Но одна из последних начатых, которую я получил от Дэни из Cradle of Filth, называется «The Gospel Of Filth». Она обтянута кожей, выглядит как большая Библия, и она полностью описывает развитие блэк-метала, включая все фильмы ужасов, произведения Эдгара По, всё о сатанизме, и полную историю Англии. Они её писали 5 лет. И я нахожу её великолепной.
SH: Сейчас тебе 33, так называемый возраст Христа. Когда тебе стало ясно, какой путь для тебя будет верным? VV: Спросите об этом завтра, а то вдруг завтра я проснусь и пойму, что хочу адвокатом? (смеётся) В скором времени я хочу заняться изучением математики или ещё чем-нибудь вместо сна! Чем старше становишься, тем больше появляется каких-то мелких комплексов. Вот смешная штука — я так долго вёл распутный образ жизни рок-звезды, что к определённому времени стал ощущать себя стариком. Теперь, когда я перестал употреблять наркотики и алкоголь, неожиданно почувствовал себя снова 14-тилетним подростком, как будто десять лет моей жизни просто исчезли. То есть, у меня может быть тело 33-хлетнего, но мой мозг работает, как у подростка. Весьма интересно быть в таком состоянии.
SH: В последнее время, когда я тебя видел, ты всегда сидел за сценой и пил Ягермейстер от спонсоров. Как ты понял, что пришло время остановиться? VV: Ну, в основном, из-за того, что когда мне стало плохо и я пошёл к врачу — он сказал мне, что я должен прекратить пить, если не хочу угробить сердце. И он сказал мне, что нужно лечь в больницу, немедленно. На что я ответил — и это как сцена из плохого кино - «Я не могу, потому что мне нужно давать интервью!» Вот как это произошло. Но я стал относиться к этому серьёзнее. У меня отовсюду шла кровь, я даже блевал кровью, каждый день, постоянно... И когда это стало доставать, не только морально, но и физически, я стал думать — кто я, лишь оболочка или тень человека? Мне было очень плохо. Нужно было что-то менять. И я изменил. Я до сих пор скучаю по рок-н-ролльному сумасшествию, но в то же время вовсе не скучаю по похмелью.
SH: Ты был как те рокеры, которые берут с собой карточку отеля , в котором остановились, и только так они могут вернуться домой после насыщенной вечеринки. VV: Да, я так и делал. Но как ни странно, в каком бы состоянии ни был, всегда находишь дорогу домой, всегда просыпаешься в том же месте. Я никогда не находил себя на следующий день в сточной канаве. Я мог наступить туда, когда шёл обратно, но тем не менее, всегда возвращался в номер отеля или домой после вечеринки. Но, это была лишь одна из причин, которая стала ослаблять меня, поэтому надо было что-то делать. Мне даже не нужно было прилагать усилий, чтобы насладиться кошмарами из фильмов ужасов — я жил в одном из них. Но я предпочёл наслаждаться фильмами, чем быть частью их, когда сам превращал себя в Универсального монстра.
SH: Но как ты к этому пришёл? Сам, или с чьей-то помощью? VV: Я трудоголик, и действительно не очень хорошо себя чувствую, когда ничего не делаю. В конце концов я поехал в одно место в Малибу, где пробыл около месяца. Первые полторы недели меня трясло, я чувствовал себя отвратительно и совсем не спал. Но потом всё стало хорошо. Я рад, что пережил это, потому что состояние моё было очень плохим, и теперь знаю, насколько может быть плохо. И сейчас я даже не хочу пробовать искушать себя бокалом красного вина, потому что алкоголь создан, чтобы «завести» людей, но не для нормальных разговоров. А я никогда не смаковал шампанское из бокала, - только из бутылки. Но это не изменило почти ничего. Люди продолжают спрашивать, как я себя чувствую, я отвечаю: «Мир — всё тоже дерьмо, просто теперь я яснее это вижу.»
SH: Ну хорошо, твои 20-е годы были для плотских утех, стало быть 30-е — для духовных? VV: Не люблю это слово - «духовный». Впрочем, как и «атеист» - вообще, подобные термины. Когда я был на реабилитации, я молился так - «Black Sabbath, дай мне успокоение..» или «Оззи, дай мне успокоение..» Сначала окружающие плевались на это, но потом стали просто смеяться. Если ты можешь сам в себе навести порядок и взглянуть на себя с объективной точки зрения — и называешь это духовностью, то отлично, пусть так. Я не верю в высшие силы. Просто не верю. Я верю в людей, в друзей, в любовь, но не как в божий замысел. И самое главное, чему я научился — не нужно заметать свой мусор под коврик, надо с гордостью носить его с собой. Ошибки для того и нужны, чтобы их совершать, и учиться на них, они дают возможность потом совершать новые ошибки. У всех есть своя боль, но большинство людей не гордятся ей. Я думаю, боль — прекрасная отметка!
SH: Сделало ли тебя всё это лучше в плане романтических отношений? VV: Ха! Нет! И у меня сейчас совсем нет времени на отношения — у меня отношения с альбомом. Я думаю, Screamworks — это такой естественный крик о том, что всё проходит и никогда не стоит сожалеть об этом и о том, что люди могут о тебе подумать. В этом смысле он очень панковский. Может, сказать «Fuck you!» - самое правильное, в противовес всему вокруг. Но опять же, всё дерьмо, что происходит, по существу — не внезапное открытие. И когда тебе мало что терять, почему бы не посвятить это всё музыке, которую любишь, чем таить это в себе? Это может быть преобразовано во что-то более конкретное, звучащее в альбоме. И «Любовь в теории и на практике» - это своего рода версия «Магии в теории и на практике» Алистера Кроули, потому что для меня существуют только две волшебные вещи в жизни — любовь и музыка. Вот что я люблю прославлять при помощи музыки — запутанные стороны любви.
SH: Альбом кажется немного захваченным мыслями о смерти. Что будет после, по-твоему? VV: Что я думаю о жизни после смерти? Я продолжаю надеяться, что там ничего нет. Я предпочитаю, чтобы всё было здесь и сейчас, а потом можно поразмышлять о том, что б такого сделать в следующей жизни, если она вдруг будет. Хорошо, что есть крайний срок, правда, это здорово, что в один из дней я умру. Я знаю, что мужчины в Финляндии в среднем живут около 74-х лет, а если я курю — то мой срок ещё сокращается. Так что, может, я помру в 68 лет, и хорошо, что я знаю это. Сейчас мне 33 года — ещё пол-жизни впереди.
«Где вот сейчас все нормальные фильмы ужасов?» - рычит фронтмэн. – «Вспомните только, как смотрели в первый раз Evil Dead… Как всё было неожиданно, как это было здорово, типа «Какого чёрта тут происходит?» Всё было настолько невероятно неправдоподобно, что казалось самым что ни на есть реальным. Лишь несколько фильмов в последнее время таких сняли.» Певец написал свой собственный пугающий сценарий от Screamworks в таких бросающих в дрожь гимнах, как “Heartkiller,” “Dying Song,” “Acoustic Funeral” и “Scared To Death.” Песни исследуют все возможные стороны любви… пока всё это не начнёт стучать барабанными палками по голове. Не так давно Вало был вынужден перейти на трезвый образ жизни, что можно расценивать, как его новую страстную потребность в трудностях. Но вечно голодный культурный стервятник говорит SH, что он верит в то, что нашёл истинный источник вдохновения. «Когда смотришь американские фильмы ужасов, как правило ты знаешь, что случится, более или менее», - объясняет он. «Но вот французы делают всё правильно. Когда смотришь страшный французский фильм, никогда не знаешь, что и предположить. Как, например, это зачаровывающее начало Martyrs, до того момента, когда находят ту самую девочку в таинственной маске. У французов есть эта таинственность, и это как пинок под зад жанру ужасов в целом. И этот первобытный страх и шок – когда действительно ощущаешь тревогу при просмотре фильма – я нахожу это великолепным.»
SHOCKHOUND:Раз уж мы заговорили о жутких французских фильмах, что ты скажешь об их создателях: команде Гаспара Ноэ с его Irréversible и его жены Люсиль Хаджихалилович с её Innocence? VILLE VALO: О, я знаю! Всегда думал, что же сотворят их дети? А что ты думаешь о шведском Let The Right One In? Там создана особая атмосфера, это важно для меня, так как я вырос в очень похожих местах, примерно в те же времена, с людьми, которые носили одежду ранних 80-х, когда по-зимнему холодно и вокруг тёмные многоэтажки. Там было точно так же, как где я вырос, и потому действовало просто гипнотически – как будто смотрел в своё детство.
SH:С некотрых пор ты имеешь определённое влияние на готик-сцене, вполне есть возможность, что ты встречал каких-нибудь молодых вампирчиков нынешнего времени. VV: Уууу, я вообще не уверен, что они существуют. И это есть хорошо. Потому как моя насыщенная никотином кровь убила бы их в момент. Что самое смешное, вампиры как рок-н-ролл – они умирают каждые десять лет, а потом снова возрождаются, когда вампиры и рок-н-ролл уже совсем не в моде. Вспомните, как весь мир был очарован вампирами после выхода фильма Ф.Ф. Копполы «Дракула», а потом «Интервью с вампиром»? Сколько потом стало появляться всякого дерьма. А потом наступило затишье. И тут вдруг – «Сумерки», нечто совсем иное, но снова выходит куча вещей вампирской тематики. Я не знаю, что будет следующим. Оборотни, может? Франкештейн скоро снова выйдет на сцену... Не хватает только универсального монстра – порождения Чёрной Лагуны! Может, с ним надо будет сотрудничать в будущем.
SH:Ты ведь так же ненасытный читатель? Какие книги ты поглотил последними? VV: Проблема в том, что слишком много книг, которые бы я хотел прочитать. Но это одна из самых прекрасных проблем. Когда я работаю над альбомом, моё внимание становится немного более рассеянным, и потому я не могу нормально сконцентрироваться на чтении. Зато когда мы отправляемся в тур с группой — вот тут я снова берусь за книжки, потому что у меня куча времени в автобусе, которое надо убить. Сейчас у меня в начатом состоянии около 30 книжек, но я ни одной не дочитал до конца за последние полгода. Но одна из последних начатых, которую я получил от Дэни из Cradle of Filth, называется «The Gospel Of Filth». Она обтянута кожей, выглядит как большая Библия, и она полностью описывает развитие блэк-метала, включая все фильмы ужасов, произведения Эдгара По, всё о сатанизме, и полную историю Англии. Они её писали 5 лет. И я нахожу её великолепной.
SH:Сейчас тебе 33, так называемый возраст Христа. Когда тебе стало ясно, какой путь для тебя будет верным? VV: Спросите об этом завтра, а то вдруг завтра я проснусь и пойму, что хочу адвокатом? (смеётся) В скором времени я хочу заняться изучением математики или ещё чем-нибудь вместо сна! Чем старше становишься, тем больше появляется каких-то мелких комплексов. Вот смешная штука — я так долго вёл распутный образ жизни рок-звезды, что к определённому времени стал ощущать себя стариком. Теперь, когда я перестал употреблять наркотики и алкоголь, неожиданно почувствовал себя снова 14-тилетним подростком, как будто десять лет моей жизни просто исчезли. То есть, у меня может быть тело 33-хлетнего, но мой мозг работает, как у подростка. Весьма интересно быть в таком состоянии.
SH:В последнее время, когда я тебя видел, ты всегда сидел за сценой и пил Ягермейстер от спонсоров. Как ты понял, что пришло время остановиться? VV: Ну, в основном, из-за того, что когда мне стало плохо и я пошёл к врачу — он сказал мне, что я должен прекратить пить, если не хочу угробить сердце. И он сказал мне, что нужно лечь в больницу, немедленно. На что я ответил — и это как сцена из плохого кино - «Я не могу, потому что мне нужно давать интервью!» Вот как это произошло. Но я стал относиться к этому серьёзнее. У меня отовсюду шла кровь, я даже блевал кровью, каждый день, постоянно... И когда это стало доставать, не только морально, но и физически, я стал думать — кто я, лишь оболочка или тень человека? Мне было очень плохо. Нужно было что-то менять. И я изменил. Я до сих пор скучаю по рок-н-ролльному сумасшествию, но в то же время вовсе не скучаю по похмелью.
SH: Ты был как те рокеры, которые берут с собой карточку отеля , в котором остановились, и только так они могут вернуться домой после насыщенной вечеринки. VV: Да, я так и делал. Но как ни странно, в каком бы состоянии ни был, всегда находишь дорогу домой, всегда просыпаешься в том же месте. Я никогда не находил себя на следующий день в сточной канаве. Я мог наступить туда, когда шёл обратно, но тем не менее, всегда возвращался в номер отеля или домой после вечеринки. Но, это была лишь одна из причин, которая стала ослаблять меня, поэтому надо было что-то делать. Мне даже не нужно было прилагать усилий, чтобы насладиться кошмарами из фильмов ужасов — я жил в одном из них. Но я предпочёл наслаждаться фильмами, чем быть частью их, когда сам превращал себя в Универсального монстра.
SH:Но как ты к этому пришёл? Сам, или с чьей-то помощью? VV: Я трудоголик, и действительно не очень хорошо себя чувствую, когда ничего не делаю. В конце концов я поехал в одно место в Малибу, где пробыл около месяца. Первые полторы недели меня трясло, я чувствовал себя отвратительно и совсем не спал. Но потом всё стало хорошо. Я рад, что пережил это, потому что состояние моё было очень плохим, и теперь знаю, насколько может быть плохо. И сейчас я даже не хочу пробовать искушать себя бокалом красного вина, потому что алкоголь создан, чтобы «завести» людей, но не для нормальных разговоров. А я никогда не смаковал шампанское из бокала, - только из бутылки. Но это не изменило почти ничего. Люди продолжают спрашивать, как я себя чувствую, я отвечаю: «Мир — всё тоже дерьмо, просто теперь я яснее это вижу.»
SH:Ну хорошо, твои 20-е годы были для плотских утех, стало быть 30-е — для духовных? VV: Не люблю это слово - «духовный». Впрочем, как и «атеист» - вообще, подобные термины. Когда я был на реабилитации, я молился так - «Black Sabbath, дай мне успокоение..» или «Оззи, дай мне успокоение..» Сначала окружающие плевались на это, но потом стали просто смеяться. Если ты можешь сам в себе навести порядок и взглянуть на себя с объективной точки зрения — и называешь это духовностью, то отлично, пусть так. Я не верю в высшие силы. Просто не верю. Я верю в людей, в друзей, в любовь, но не как в божий замысел. И самое главное, чему я научился — не нужно заметать свой мусор под коврик, надо с гордостью носить его с собой. Ошибки для того и нужны, чтобы их совершать, и учиться на них, они дают возможность потом совершать новые ошибки. У всех есть своя боль, но большинство людей не гордятся ей. Я думаю, боль — прекрасная отметка!
SH: Сделало ли тебя всё это лучше в плане романтических отношений? VV: Ха! Нет! И у меня сейчас совсем нет времени на отношения — у меня отношения с альбомом. Я думаю, Screamworks — это такой естественный крик о том, что всё проходит и никогда не стоит сожалеть об этом и о том, что люди могут о тебе подумать. В этом смысле он очень панковский. Может, сказать «Fuck you!» - самое правильное, в противовес всему вокруг. Но опять же, всё дерьмо, что происходит, по существу — не внезапное открытие. И когда тебе мало что терять, почему бы не посвятить это всё музыке, которую любишь, чем таить это в себе? Это может быть преобразовано во что-то более конкретное, звучащее в альбоме. И «Любовь в теории и на практике» - это своего рода версия «Магии в теории и на практике» Алистера Кроули, потому что для меня существуют только две волшебные вещи в жизни — любовь и музыка. Вот что я люблю прославлять при помощи музыки — запутанные стороны любви.
SH:Альбом кажется немного захваченным мыслями о смерти. Что будет после, по-твоему? VV: Что я думаю о жизни после смерти? Я продолжаю надеяться, что там ничего нет. Я предпочитаю, чтобы всё было здесь и сейчас, а потом можно поразмышлять о том, что б такого сделать в следующей жизни, если она вдруг будет. Хорошо, что есть крайний срок, правда, это здорово, что в один из дней я умру. Я знаю, что мужчины в Финляндии в среднем живут около 74-х лет, а если я курю — то мой срок ещё сокращается. Так что, может, я помру в 68 лет, и хорошо, что я знаю это. Сейчас мне 33 года — ещё пол-жизни впереди.
Пост N: 13507
Зарегистрирован: 17.05.05
Рейтинг:
127
Награды:
Отправлено: 11.02.10 18:51. Заголовок: Valo_s Corpse пишет:..
Valo_s Corpse пишет:
цитата:
И когда тебе мало что терять, почему бы не посвятить это всё музыке, которую любишь, чем таить это в себе? Это может быть преобразовано во что-то более конкретное, звучащее в альбоме. И «Любовь в теории и на практике» - это своего рода версия «Магии в теории и на практике» Алистера Кроули, потому что для меня существуют только две волшебные вещи в жизни — любовь и музыка. Вот что я люблю прославлять при помощи музыки — запутанные стороны любви.
а мы любим твою музыку, какое счастье Valo_s Corpse
И самое главное, чему я научился — не нужно заметать свой мусор под коврик, надо с гордостью носить его с собой. Ошибки для того и нужны, чтобы их совершать, и учиться на них, они дают возможность потом совершать новые ошибки.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 15
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
может еще и читал))) 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума